Когда-то мрак царствовал в наших сердцах.
Когда-то мы были попираемым прахом.
Мы не могли возвести к небу глаз,
Мы были под гнетом смерти и страха.
Много погибло в безумной войне.
Я видел, когда угасала надежда,
Когда ослабевшие пальцы, в последнем письме,
Писали кровавыми буквами что-то.
Лишь только одно я мог видеть в глазах,
Желание жить, и ненависть к смерти.
Я видел, как сильных ввергали во прах.
Их оставляли забытых, без света.
Ужас той страшной, безумной войны,
Хранят в себе верно холодные камни.
Им все равно, им слова не важны,
Хранят они память, убитых грехами.
Анатолий Бляшук,
Вышгород Украина
Слушаю метал..., предпочтительно BLACK, DEATH, DOOM & GOTHIC..., но исключительно христианские коллективы)) e-mail автора:Revival_t@ukr.net сайт автора:личная страница
Прочитано 4283 раза. Голосов 1. Средняя оценка: 5
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Серьезная тема. Вызывает добрые чувства, сопереживание. Но последняя строчка - заставила подумать, чьими грехами. Спасибо. Комментарий автора: Ну, судя по всему грехами тех, кто ими был убит. Я думал это очевидно)). Это стихотворение вообще о моих погибших друзьях. Холодные камни - это могильные плиты на которых написаны их имена (память о них).
Светлана
2011-05-29 20:11:00
Слушаю метал..., предпочтительно BLACK, DEATH, DOOM & GOTHIC..., но исключительно христианские коллективы))
Ну и зря...
От такой музыки ум уменшается... Комментарий автора: О как)). А какую музыку слушаете вы...?
Поэзия : 3) Жизнь за завесой (2002 г.) - Сергей Дегтярь Я писал стихи, а они были всего лишь на бумаге. Все мои знаки внимания были просто сознательно ею проигнорированы. Плитку шоколада она не захотела взять, сославшись на запрет в рационе питания, а моё участие в евангелизациях не приносило мне никаких плодов. Некоторые люди смотрели на нас (евангелистов) как на зомбированных церковью людей. Они жили другой жизнью от нас и им не интересны были одиночные странствующие проповедники.
Ирина Григорьева была особенной. Меня удивляли её настойчивые позиции в занимаемом служении евангелизации. Я понимал, что она самый удивительный человек и в то же время хотел, чтобы она была просто самой обыкновенной девушкой. Меня разделяла с ней служебная завеса. Она была поглощена своим служением, а я только искал как себя применить в жизни и церкви. Я понимал, что нужно служить Богу не только соответственно, не развлекаясь, но и видел, что она недоступна для меня. Поэтому в этом стихе я звал её приоткрыть завесу и снять покрывало. Я хотел, чтобы она увидела меня с моими чувствами по отношению к ней и пытался запечатлеть состояние моего к ней сердечного речевого диалога, выраженного на бумаге. Но, достучатся к ней мне всё никак не удавалось.
